В России широко распространены достаточно специфические организации, создаваемые государством и муниципальными образованиями для решения особых задач — государственные и муниципальные унитарные предприятия. Они относятся к юридическим лицам, имеющим специальную правоспособность, т.е. обладают только теми гражданскими правами и несут только те обязанности, которые предусмотрены в их учредительных документах и соответствуют цели их создания. Наделение данных юридических лиц специальной правоспособностью призвано способствовать решению задач, для выполнения которых они учреждаются (а это отнюдь не всегда прибыльные организации) и предотвратить ненадлежащее и бесконтрольное использование государственной и муниципальной собственности. С другой стороны унитарные предприятия являются коммерческими организациями и вправе совершать сделки купли-продажи, аренды, залога и др. При создании предприятия (и в процессе его деятельности) собственник передает в хозяйственное ведение предприятия определенное имущество, обычно и составляющее хозяйственную основу его деятельности (условно назовем такое имущество «основные фонды»). Сделки, с участием такого имущества, обычно совершаются с согласия собственника — органа государства, города и пр. С третьей стороны можно признать определенное недоверие государства к деятельности собственных органов, дающих согласие на сделки ГУП, а тем более аналогичных органов муниципальных образований. Попытаемся разобрать здесь вопрос о сделках, связанных с возможностью отчуждения предприятием основных фондов (или того, что в процессе судебного разбирательства может быть к ним причислено).
В защиту целевой правоспособности унитарных предприятий (далее — УП) и интересов государства по сохранности имущества, переданного УП, появилось Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 25 февраля 1998 г. N 8 «О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав». В нем указывалось «Поскольку закон устанавливает принцип специальной (целевой) правоспособности унитарных предприятий (статья 49 ГК РФ), действия предприятия по распоряжению закрепленным за ним имуществом собственника должны быть обусловлены прежде всего задачами его уставной деятельности и целевым назначением предоставленного для выполнения этих задач имущества. Поэтому в тех случаях, когда действия предприятия, в том числе и осуществленные в порядке требований пункта 2 статьи 295 ГК РФ, по отчуждению или предоставлению в долгосрочное пользование другим лицам закрепленного за предприятием на праве хозяйственного ведения движимого и недвижимого имущества, непосредственно участвующего в производственном процессе предприятия, приводят к невозможности использования имущества собственника по целевому назначению, соответствующие сделки являются недействительными по основаниям, предусмотренным статьей 168 ГК РФ, независимо от того, совершены они с согласия собственника (уполномоченного им органа) или самостоятельно предприятием». Более 12 лет данное Постановление Пленума ВАС было важнейшим при разрешении споров, связанных с деятельностью унитарных предприятий. А ведь в момент его принятия (Закон «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях» появился лишь 14.11.2002) было даже неясно, кто наделил Пленум полномочиями лишить собственника возможности распоряжаться своей собственностью.
По мнению автора, разъяснение Пленума оказалось несколько противоречивым и породило определенные расхождения в правоприменении. Неясно кому — после сделки по отчуждению или предоставлению в долгосрочное пользование — окажется невозможным использовать имущество собственника по целевому назначению? Если предприятию — продавцу (арендодателю), то такая невозможность чаще всего вытекает из существа сделки. Трудно представить сделку по отчуждению, когда прежний владелец (предприятие) продолжает спокойно осуществлять посредством вовлеченного в договор имущества уставную деятельность. Покупатель (арендатор), вроде бы, сохраняет возможность использовать имущество по целевому назначению вплоть до гибели имущества, окончания аренды и пр. Тем более, что многие объекты хозяйственного ведения по-другому и использовать сложно (скажем — городская система водоотведения). Исследовав судебную практику можно сказать, что первый подход явно доминировал в практике российских арбитражных судов. П.3. статьи 18 Закона «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях» установил: Движимым и недвижимым имуществом государственное или муниципальное предприятие распоряжается только в пределах, не лишающих его возможности осуществлять деятельность, цели, предмет, виды которой определены уставом такого предприятия. Сделки, совершенные государственным или муниципальным предприятием с нарушением этого требования, являются ничтожными«. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29.04.2010 N 10/22 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав», содержит пункт 10: «Судам необходимо учитывать, что в соответствии с пунктом 3 статьи 18 Федерального закона „О государственных и муниципальных унитарных предприятиях“ совершенные унитарным предприятием сделки, в результате которых предприятие лишено возможности осуществлять деятельность, цели, предмет, виды которой определены его уставом, являются ничтожными независимо от их совершения с согласия собственника». Постановление Пленума ВАС № 8 после принятия последнего Постановления утратило силу, однако перед правоприменительной практикой сохранились определенные проблемы.
В судебной практике уже создалось разночтение в толковании данного разъяснения о недействительности сделки в случаях, когда предприятие отчуждает часть своего имущества и может продолжать прочую или затронутую действием сделки уставную деятельность (здесь следует заметить, что при заключении сделки с предприятием надо просматривать его уставные документы и выяснять может ли отчуждение какого-либо имущества, имеющего отношение к договору, вызвать невозможность осуществления каждого из видов уставной деятельности). Подтверждением невозможности осуществлять уставную деятельность может служить и «неудовлетворительная структура баланса предприятия после передачи имущества», хотя в другом случае передача более половины балансовых средств не была признана основанием для недействительности сделки. Наиболее разумным решением в сложившейся ситуации является судебная финансово-экономическая экспертиза, хотя и существует прецедент, когда отчуждение 85% средств само по себе явилось доказательством неспособности предприятия осуществлять уставную деятельность. Видимо финансово-экономическую экспертизу следует проводить еще до заключения сделки… Крайне интересен случай, когда ФГУП передало в долгосрочную аренду (10 лет) свой единственный причал, а суды трех инстанций посчитали, что именно путем его передачи в аренду и осуществляется один из видов уставной деятельности ФГУП — осуществление погрузочно-разгрузочных работ в морских портах. Также может заинтересовать прецедент, когда в уставе МУП одним из видов уставной деятельности было указано «предоставление в аренду имущества, закрепленного в хозяйственном ведении для использования его по целевому назначению». Суд первой инстанции при разбирательстве дела исходил прежде всего не из возможности осуществления данного вида уставной деятельности (МУП предоставило-таки имущество в аренду), а из возможности осуществлять деятельность, соответствующую целевому назначению имущества.
Доводы о возможности для УП приобрести во владение или пользование аналогичное имущество взамен выбывшего, также, скорее всего, не заинтересуют суд. Например, передача всех помещений принадлежащих научному предприятию будет сочтена повлекшей невозможность осуществлять уставную деятельность (а если бы пару комнат оставили?). Предоставление основных фондов в качестве отступного также не допускается, поскольку приравнивается в данном случае к купле-продаже (возмездное отчуждение). Здесь же стоит упомянуть о том, что собственники порой уже вынуждены отказываться при предоставлении имущества своим унитарным предприятиям от передачи имущества в хозяйственное ведение. Существует прецедент, когда действующему УП собственник передал имущество (технику для производства дорожно-строительных работ) по договору безвозмездного пользования. Суд признал действия собственника законными (УП требовало от суда признать незаконными действия собственника при изъятии имущества из пользования). Суд указал, что закон не запрещает собственнику вступать с предприятием в иные (кроме отношений хозяйственного ведения) гражданско-правовые отношения.
Особую проблему представляет возможность передачи УП основных фондов в залог. Автор считает (вопреки сложившейся правоприменительной практике) что передача УП основных фондов в залог возможна в любом случае (кроме прямо запрещенных законодательством — инфраструктуры жилищного комплекса и пр.). Залог (кроме заклада, который для основных фондов маловероятен) не лишает унитарное предприятие возможности использовать предмет залога для осуществления уставных задач до момента изъятия предмета залога из владения УП. Такое изъятие уже имеет отношение к другой сделке, возникающей при неисполнении залогодателем обеспеченного залогом обязательства (скажем — невозврата кредита). В случае изменения формулировки п.3 ст.18 Закона «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях» на: «Сделки с движимым и недвижимым имуществом государственных или муниципальных предприятий не могут создавать невозможность осуществления деятельности, цели, предмет, виды которой определены уставом такого предприятия. Сделки, совершенные государственным или муниципальным предприятием с нарушением этого требования или способные привести к такому нарушению, являются ничтожными» дальнейшее обсуждение вопроса о залоге основных фондов было бы неуместным. При действующей формулировке закона залог возможен, хотя и применяется (залогодержателем) неохотно — кому можно реализовать предмет такого залога, если сделка в любом случае будет ничтожна? Интерес залогодержателя в данном случае — первоочередность удовлетворения его требований к УП при банкротстве предприятия и возможность контролировать судьбу заложенного имущества при осуществлении с прочим имуществом УП манипуляций собственника, ведущих к неплатежеспособности предприятия (что поделать, встречаются такие муниципальные органы…).
Крайне интересна ситуация, когда ГУП или МУП еще и является арендатором земельного участка. Здесь ипотека здания без одновременного залога права аренды земельного участка невозможна в силу п. 3 ст. 340 ГК РФ, ч. 2 ст. 69 Закона об ипотеке, а залог права аренды земельного участка невозможен в связи с наличием прямого запрета в законодательстве на такой залог. Соответственно невозможно заложить и здание (кроме случаев затронутых ниже).
Договор ипотеки здания без ипотеки земельного участка или права его аренды может быть допустим в двух случаях.
1. Если у залогодателя на момент заключения договора ипотеки отсутствует право собственности (или право аренды) на земельный участок, на котором находится здание или сооружение (такой вывод следует из правоприменительной практики, включая разъяснения Президиума ВАС РФ);
2. Если залогодатель обладает краткосрочным правом аренды земельного участка (то есть на срок менее года) или если договор аренды земельного участка заключен на неопределенный срок. Это следует из разъяснения, изложенного в п. 10 информационного письма Президиума ВАС РФ от 28.01.2005 N 90, согласно которому права арендатора, вытекающие из договора аренды недвижимого имущества, который не подлежит государственной регистрации, не могут являться предметом договора об ипотеке. Следовательно, если залогодатель является арендатором по договору аренды земельного участка, не подлежащему государственной регистрации, то передача в ипотеку здания или сооружения без передачи в ипотеку указанного права аренды земельного участка не нарушает п. 3 ст. 340 ГК РФ и абз. 2 ст. 69 Закона об ипотеке.
Однако относительно последнего исключения существует и противоположная позиция. В силу этой позиции право краткосрочной аренды земельного участка может быть объектом ипотеки, но не самостоятельным, а совместным с ипотекой здания (сооружения)
Таким образом, складывается парадоксальная ситуация, когда Закон:
1) предусматривает возможность предоставления государственными и муниципальными предприятиями в залог недвижимого имущества с согласия собственника имущества данных предприятий;
2) устанавливает необходимость залога земельного участка, на котором расположено недвижимое имущество, одновременно с залогом данного недвижимого имущества;
3) запрещает государственным и муниципальным предприятиям предоставлять в залог право аренды земельного участка даже с согласия собственника.
Все это создает решающие препятствия при заключении сделок, связанных с залогом недвижимого имущества государственных и муниципальных унитарных предприятий, расположенного на земельном участке, находящемся в аренде у данных предприятий.

Надо отметить, что в марте 2011 года внесен и рассмотрен Советом ГД ФС РФ законопроект, предлагающий внести изменения в статью 18 Закона. В случае принятия поправок к Закону, право аренды земельного участка сможет передаваться унитарными предприятиями в залог.

Адвокат Д.В. Кащеев